#1
Она несла ребёнка на груди
Она несла ребёнка на груди,
То был сынок её новорождённый.
Расстрел и лагерь были позади,
А впереди ‒ путь, вьюгой занесённый…
Чтоб выжил сын, она сняла жакет,
Потом в фуфайку сына замотала.
И у берёз, когда настал рассвет,
Чтоб сил набраться, на минутку встала…
Разведка шла, а ветер стужу нёс,
В лицо солдатам липкий снег бросая.
Вдруг, трое встали, видят ‒ меж берёз
Стоит в рубашке женщина босая…
Солдаты ахнули, вплотную подойдя.
Что это: призрак, явь иль наваждение?
Под свист свирепый зимнего дождя
Они застыли, стоя в изумлении…
В снегу, как статуя, стояла Мать,
Рубашкою потрескивая звонко,
И мёртвой продолжала прижимать
К своей груди кричащего ребёнка!
Солдаты женщину зарыли в колкий снег,
Без шапок молча встали над могилой…
Но выжил двухнедельный человек,
И крошечное сердце не остыло!
Ушла разведка, а в советский тыл
Один ‒ вернулся строго по приказу.
Он нёс ребёнка ‒ и мальчонка жил!
И не всплакнул в его руках ни разу.
(Автор, к сожалению, не известен)
ஓજஓજஓ
#2
Варварство
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришёл хмельной майор и медными глазами
Окинул обречённых… Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою.
И тучи опустились над землёю,
Друг друга с бешенством гоня…
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз…
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжёлый.
Детей внезапно охватил испуг, ‒
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребёнок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Ещё не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Всё понял, понял всё малютка.
‒ Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! ‒
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
‒ Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждёшь? ‒
И хочет вырваться из рук ребёнок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
‒ Не бойся, мальчик мой.
Сейчас вздохнёшь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.
И он закрыл глаза… И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слёз, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей…
ஓજஓજஓ
#3
Любовь матери
Волей судьбы одна юная мама
Сына родила на полюшке прямо.
Еле сумела добраться к мосту,
Но ни одной здесь души на версту!
Некого было на помощь позвать.
Интуитивно несчастная мать
Роды сама у себя принимала,
В пышные юбки дитя пеленала,
И, согревая, к груди прижимала
Кофту последнюю снявши с себя,
Сына укрыла, обняла любя…
Это объятье разнять не могли
Утром супруги, что мёртвой нашли
Маму, согревшую сына собой…
И удивительно: был он живой!
Маму они у моста схоронили,
А того мальчика усыновили.
Эта чета никому не открыла,
Что, то дитя не родное им было.
Заговорил удивлённый квартал:
«Вот и бездетным Бог сына послал!»
Мальчик счастливым у них подрастал,
Волю любил, часто в поле гулял.
Только куда б он гулять не ходил,
Мост его старый всё время манил.
Долго сидел он здесь, рыбу ловил.
Речка заросшей была, небольшой,
Но ему здесь было так хорошо!
С церкви идя, всё к мосту он стремился,
Будто здесь Богом благословился.
Тихо смеялся и, плача, молился,
Цветы к незнакомой могилке носил:
Ведь жил человек и кого-то любил…
Когда, повзрослев, он серьёзнее стал,
Отец в поле чистое сына позвал:
«Я должен тебе одну тайну открыть,
Дабы спокойно мне старость прожить.
Мать умерла уж, не сможет сказать;
Да я ‒ не отец, а она ‒ и не мать!»
Повёл к той знакомой могиле, к мосту,
И рассказал всю историю ту:
«Годиков двадцать назад в январе
Была такая ж метель на дворе.
Мы на повозке с женой проезжали
Возле моста здесь… Вдруг увидали ‒
Женщина сына к сердцу прижала,
Новорождённого… И не дышала…
Мы схоронили ‒ вот холмик в тиши,
Здесь твоя мама родная лежит…
Тайну от всех мы тогда сохранили
Из-за того, что бездетными были.
Жизнью обязан не нам ты, сынок, ‒
Богу, что в материнских объятьях сберёг!
Нас же послал Он к тебе, чтоб спасти,
Взяв от холодной, замёрзшей земли.
Помню: мы плакали, как увидали,
Что матери руки тебе обвивали,
Теплом своей нежной любви согревали.
Она ведь всё сняла, и даже бельё ‒
Укутала тельце, сыночек, твоё
И полуголая, очень любя,
Дыханьем своим согревала тебя.
Вот и пришёл ты к ней на свиданье,
На место вашего расставания…
Покоится мама, сынок, здесь твоя.
Постой, поклонись. Домой пойду я».
Над полем кружилась метельная мгла.
Но громче кричал он: «Меня ты спасла,
Любимая, добрая, мама моя!
О, чем же, родная, воздам тебе я!?
Тебе было зябко, ты замерзала,
Но, всё сняв с себя, меня ты спасала.
Любовь твоя ‒ жертвенна, бедная мать!
Тебя не могу оживить я, поднять!
Хоть сделать уже ничего не сумею,
Но холмик твой я согрею! Согрею!»
А рядом прохожий дивился, застыв,
Как плачущий, сняв всю одежду, укрыв,
Тот холмик могильный обонял и рыдал ‒
Маму собою, как мог, согревал!
О, дети, спешите-спешите скорей
И маму свою обнимите сильней!
Пока живёт мама и ждёт вас всегда,
Согрейте её, как согрела она!
Во всём вам поможет, вовек не предаст,
Всё лучшее вам, своим детям, отдаст!
А если час трудный однажды придёт,
То мама собой защитит и спасёт!
И вы матерей берегите своих:
Никто не жалеет вас больше за них!
ஓજஓજஓ
#4
Любовь матери
(невыдуманная история)
После землетрясения в Японии, когда спасатели добрались до развалин дома молодой женщины, они заметили её тело через трещины. Застывшая поза женщины была очень странной: опустилась на колени, наклонилась вперёд, как в молитве, а руки что-то обхватывали. Рухнувший дом повредил ей спину и голову.
С большим трудом руководитель команды спасателей просунул руку сквозь узкую щель в стене к телу женщины. Он надеялся, что она ещё жива. Тем не менее, её холодное тело говорило о том, что она скончалась. Вместе с остальными членами команды он покинул этот дом, чтобы исследовать следующее рухнувшее здание. Но непреодолимая сила звала руководителя группы к дому погибшей женщины. Снова, опустившись на колени, он просунул голову через узкие щели, чтобы исследовать место под телом женщины. Вдруг он вскрикнул от удивления: «Ребёнок! Тут ребёнок!»
Вся команда тщательно разбирала груды обломков вокруг тела женщины. Под ней лежал 3-месячный мальчик, завёрнутый в цветастое одеяло. Очевидно, что женщина пожертвовала собой ради спасения сына. Когда дом рушился, она закрыла его своим телом. Малыш всё ещё мирно спал, когда руководитель команды взял его на руки. Врач быстро прибыл, чтобы обследовать ребёнка. Развернув одеяло, он увидел мобильный телефон. На экране было последнее текстовое сообщение: «Если ты выживешь, помни, что я люблю тебя!» Этот мобильник переходил из рук в руки. И каждый, кто читал сообщение, плакал. «Если ты выживешь, помни, что я люблю тебя!» ‒ такова материнская любовь!
